С рынка нас не выдавить

Часто именно в неформальной беседе человек раскрывается наиболее полно, становится понятно его мнение по вопросам глобальным и обыденным. Руководствуясь именно таким принципом, «Орехово-Зуевская правда» возобновила встречи в пресс-клубе с людьми, довольно известными в Орехово-Зуевском регионе. И первым, кто согласился за чашкой чая побеседовать с журналистами, приглашенными из всех городских и районных средств массовой информации, стал генеральный директор ОАО «КАМПО» Александр Юрьевич Кулик.

То, что «КАМПО» разрабатывает и выпускает кислородное оборудование для космоса, авиации, пожарных, медиков, спасателей и водолазов, не секрет. Открытием стало то, что руководитель помимо водолазного дела в свое время был связан с кинематографом. Эта тема и дала старт разговору.

— Действительно, это так, — сказал Александр Юрьевич. — И как водолаз-специалист одно время работал в кинематографе. Занимался тем, что организовывал разного рода подводные съемки. К тому же преподавал в институте кинематографии (ВГИКе) спецкурс по подводной кино- и видеосъемке. Это был очень интересный период. Масса всяких любопытных экспедиций и на Черное море, и на Дальний Восток, и на Крайний Север. Снимали много, в том числе все, что касалось археологии, истории. Конечно, не обходилось без курьезов, особенно в постперестроечное время.

Примерно в 1991 — 1992 году съемки в Кольском заливе, реклама часов «Восток-амфибия». Тогда завод не имел денег, зато в наличии было большое количество часов. На них наша группа покупала мазут, а затем уже при поддержке Военно-морского флота выходила на натуру. Снимали затонувшие корабли. Если кто слышал, в тех краях во время Великой Отечественной войны шли арктические конвои, перевозившие в СССР товары по ленд-лизу. Их страшно бомбили, и они, естественно, тонули. Конечно, искать эти затонувшие корабли было очень интересно, тем более что нам предоставлялось для испытаний кое-какое специальное снаряжение.

Но со временем мне все больше приходилось «дрейфовать» к основной своей специальности, связанной с техникой. И в конце концов я стал заместителем генерального директора ОАО «КАМПО» в 1995 году. Хотя и после этого было немало случаев, когда во время испытаний я сам с удовольствием спускался под воду и даже снимал камерой.

— Наверное, вы помните самую большую глубину, на которую опускались?

— Достигнутая мною лично глубина — 60 метров в соответствующем снаряжении.

— Существует ли какая связь погружений под воду с космиче­скими полетами? Во всяком случае тематика работы вашего предприятия говорит именно об этом.

— Самая тесная, — улыбается собеседник. — Есть очень много вопросов, которые «завязаны» на стыке стихий. Так, Центр подготовки космонавтов у нас находится на обслуживании. Мы для них делали и делаем многие тренажеры. К тому же постоянно осуществляем надзор за эксплуатацией этих средств. Например, многие по телевизору видели огромный бассейн глубиной 12 метров, где стоит макет орбитальной станции, и космонавты работают там, как в состоянии невесомости. Наше предприятие участвует в обеспечении этого процесса.

— Но сравнивать все равно приходится? Или каждый идет своим путем?

— Обязательно все сравнивается. А вообще это очень тонкая, очень глубокая тема — сравнение образцов техники. В этой связи существуют некоторые крайности обывательского свойства. Например, одни с пеной у рта утверждают, что отечественное оборудование — барахло и никто из наших специалистов ничего делать не умеет. А вот все импортное — это да, круто. Есть другая крайность, когда отрицается все чужое. Но в реальности существуют некоторые вещи, которые однозначно лучше у нас. И не только в «КАМПО», в России. Здесь достаточно известных брендов, качество которых не возьмется отрицать ни один вменяемый человек. Среди знаменитых изделий мирового уровня — автомат Калашникова. Есть вещи менее известные, про которые я как человек в теме могу сказать — у нас лучше. Те же, например, космические скафандры, в разработке которых «КАМПО» принимает участие. Они считаются лучшими в мире. Это признается всеми, в том числе и американцами. Есть, конечно, и то, что у нас хуже делается.


Если продолжать отвечать на вопрос и начать сравнивать дыхательные аппараты для пожарных, которые «КАМПО» также выпускает, то у нас они ничуть не хуже. Сейчас же свободно можно купить немецкие, американские и сравнить. Хотя, чтобы сделать это, нужно ответить на миллион вопросов.

— И самый щекотливый из них: как и на каких условиях продать ту или иную технику?

— Действительно, многое завязано на коммерцию. Если, допустим, кто-то приобретает наш водолазный аппарат, то вместе с ним он получает ящик с запасными инструментами, запчастями. А импортный — голый. Чтобы заменить в нем какое-то уплотнительное колечко, нужно обратиться в сервисный центр и пройти обучение. Дальше купить это колечко именно в той стране, где выпущен аппарат, заплатить немалые деньги. И в за­ключение, чтобы проверить качество, приобрести специальную установку, тоже у западного производителя. То есть последний зарабатывает на протяжении всего жизненного цикла изделия. Но, с другой стороны, люди теперь считают деньги, прикидывают, что выгоднее покупать, что чаще выходит из строя, что легче в эксплуатации. Здесь нередко оказывается, что западная техника дольше ходит без замены чего-либо. Поэтому где-то наше российское лучше, где-то хуже. Но, конечно, как патриот «КАМПО» я скажу, что наше самое лучше. И лукавства тут нет. Недавно приезжал к нам руководитель Государственной морской спасательной службы. Это очень серьезная структура Министерства транспорта России, которая полностью обеспечивает спасение на море. Так вот они на 100 процентов ориентированы на импортную технику, так и говорят, что в России ничего хорошего не делают. Но во время встречи у меня сложилось впечатление, что уезжал гость с противоположным мнением. Ему показали технику, документы, по каким испытаниям она прошла. Он посмотрел все это и страшно удивился. Готов предположить, что в скором времени мы будем с ними сотрудничать.

— Нельзя не спросить о кадрах. Кто у вас работает? Как обстоят дела с молодыми специалистами?

— Начну с того, что мы ориентируемся на местные техниче­ские учебные заведения. И в каком-то смысле растим кадры сами. Памятен такой случай. Недавно к нам пришел на предприятие новый охранник, и однажды вечером, когда я уходил с работы, у нас завязался разговор. Так вот, говорит, что приятно удивлен молодежью. Она, оказывается, не та, что с бутылкой пива ходит туда-сюда по городу. На «КАМПО» ребята вежливые и вообще отличные, дисциплина на высоте даже во вторую-третью смены, когда над душой не стоит руководство. Мнение со стороны дорогого стоит.

— Это зависит от того, какое учебное заведение оканчивает молодой человек?

— В очень малой степени. Встречал, к примеру, ребят и после «бауманки», которые выпивают и мало что представляют как специалисты. Многое зависит от места работы, атмосферы в коллективе. У нас есть и те, кто учится параллельно с основной работой на предприятии. Мы их поддерживаем, когда обучение идет по профилю. Так и должно быть. Хотя есть, конечно, случаи, когда ставим молодого человека на инженерную должность, а он не тянет. И это проблема нашего высшего образования, которое предлагает человеку безумно сложные формулы — их он забывает сразу после сдачи экзаменов, а азов планирования, управления, работы с людьми — нет.

— Вы считаете, что на Западе система образования лучше?

— Нет, дело не в этом. Я не очень верю, что на Западе такая уж распрекрасная система, когда пришел человек после учебы на производство и в один миг стал специалистом. Ребят нужно учить самостоятельности. К сожалению, инфантильность еще свойственна молодым. Они так иногда и говорят: команды не было, что делать дальше, я не знаю.

— А как решаете проблему квалифицированных рабочих?

— По-своему. Для начала решили пригласить людей из других регионов России, где закрылись многие заводы. Например, из Челябинска. Так вот, никто к нам не поехал, кроме одного пьяницы. И это при том, что мы готовы были платить приличную зарплату, давали благоустроенное общежитие. А в случае, если человек себя хорошо показал, при переезде сюда его семьи дали бы благоустроенное служебное жилье. Ну, не получилось у нас решить вопрос таким образом. Тогда подумали переманить ребят с Украины. Там тоже почти все производство встало. И это был очень позитивный опыт. Так вот, приехали к нам гости «дрожа всем телом». Они потом признались, что сильно боялись, вдруг их тут запрут в подвал и заставят дни и ночи точить какие-то детали. Нет, для них мы подготовили благоустроенное общежитие со всеми удобствами, со стиральными машинами, телевизорами, автобус каждый день возил на работу. Горячее питание за счет производства. И они зарабатывали тут столько, сколько на Украине сегодня не удастся. Но потом мы поняли, что это тупиковый вариант, и стали закупать станки с числовым программным управлением. И быстро выяснилось, что можно обойтись без привлечения людей со стороны. Продолжая разговор о молодых кадрах, скажу, что к нам пришло довольно много ребят, которые за период работы получили огромную практику, а теперь стали теми, с кем можно двигаться дальше. Случилось так, что в этом году мы выиграли много тендеров на обслуживание техники, которая экс­плуатируется российским Военно-морским флотом. Никто не ожидал такого «кошмарного» объема работы, что свалился на предприятие, зато наши ремонтные бригады из молодых ребят получили серьезный опыт. Не все выдержали такой режим, зато остальные прилично заработали и стали перспективными специалистами.

— А что можете сказать о рационализаторстве? У вас оно еще есть? И какой смысл в нем при работе с высокими технологиями?

— Смысл огромный. Но просто так, чтобы поставить галочку, вести рационализаторскую работу бессмысленно. Это прикладное направление, особенно в том, что связано со снижением себестоимости продукции. Мы же по конкурентоспособности стараемся ориентироваться не на отечественного, а на западного производителя, то есть держим планку довольно высоко. Но зачастую ведущие зарубежные фирмы продают в России продукцию значительно дешевле, чем у себя. Почему? Это маркетинговый ход. У них задача — выдавить нас с нашего же рынка. А раз так, то мы должны постоянно снижать себестоимость своих изделий, бороться за это не лозунгами, а реальными действиями. И каждый специалист имеет право принять участие в этом процессе, найдя способ на своем месте минимизировать любые издержки. Дальше есть формула, по которой ему насчитывается вознаграждение. Пока у нас на производстве это действует не блестяще, хотя положительные примеры есть. А вот в снабжении, во внешней кооперации работает хорошо — тут мы сильно экономим. Конечно, проблем море, важно только их адекватно воспринимать. К примеру, мы в плане организации производства многое в последние несколько лет поменяли и сразу почувствовали выигрыш в логистике, а следовательно, и в снижении себестоимости продукции.

— Так или иначе, все равно приходится спускаться на землю. В этой связи что можете сказать о местной власти? Взаимопонимание, вера друг в друга есть?

— Я думаю, что мы не самое последнее предприятие в городе, но живем как в безвоздушном пространстве. То есть власть сама по себе и «КАМПО» также само по себе. Нам не нужна материальная помощь, но есть проблемы, связанные с землеустройством. Происходят совершенно анекдотические вещи. Например, собираем пакет документов, отправляем все в городскую администрацию. И там все лежит без движения. Зато потом приходит бумага с предупреждением, что скоро нас начнут штрафовать, потому что мы не оформили документы. Видимо, что-то там не состыковалось. Такие случаи, конечно, огорчают. К тому же от того, как идут дела на предприятии, зависит благосостояние наших работников и их семей. Так что мы надеемся в основном на тех, кто делает реальные дела. Хочется верить, что после визита на наше предприятие главы города Олега Валерьевича Апарина, который познакомился с коллективом, тематикой работы, вник в проблемы, обстановка изменится.
 

Г. СПИРИН.

Наш корр.

Материалы переданы редакцией г. «Орехово-Зуевская правда»